Как иссякает кровь, но разум не потух, Он грудь свою и честь в конце земной дороги 270 Прикрыл изодранной клинками тканью тоги, И сердце Цезаря пред гибельной чертой От смерти спрятаться пыталось под рукой. Так и страдалица, ведомая к закланью, Свою красу и честь оберегала дланью, 275 Хранила ясный лик. Но вот, верша судьбу, С повязкой на глазах ее ведут к столбу, Закланной жницей она лежит во прахе, И кровь ее течет по лезвию и плахе, А душу ангелы возносят к облакам, 280 Дабы ее привлек на лоно Авраам14. И Билни15 в грозный час Господня длань хранила, В тот вечер надобна была большая сила, Дабы пред казнью мог в узилище своем Он твердо выстоять под пыточным огнем. 285 К нему явился кат, когда уже стемнело, Стал жечь его свечой, терзать перстами тело, Под малым сим огнем от несказанных мук Сперва на краткий миг в нем сердце дрогнет вдруг, Потом он вынесет огонь, чьей лютой злости 290 И кожу предадут, и костный мозг, и кости. Бесстрашный Гардинер16 призвал мои слова, Его британская отвага в них жива. В нем закипала кровь, моля его смириться И португальскому кумиру покориться. 295 В день свадебных торжеств владыки тех сторон