И вот со дня резни пятнадцать лет идет На нивах Франции покос и обмолот. 1045 Поскольку бешенство с горячкой охватило Ряд сопредельных стран, где тьма не наступила, Макиавеллиевой выучки умы У нас посеяли раздор страшней чумы, И знать французская, на их поддавшись козни, 1050 Вступила на стезю междоусобной розни, С отвагой у дворян и ярость возросла, И стал высокий род подобьем ремесла. Привычно меж собой вступать в бои дворянам, Властитель их долги оплатит чистоганом. 1055 Тут всякий вертопрах таскает в ножнах меч, Дабы кромсать других и свой живот пресечь. Боясь, что в дни без войн дворянство от приплоду Умножится в числе и, возжелав свободу, Тиранов сокрушит, и что оно само 1060 При всем невежестве смахнет свое ярмо, Наш Генрих Валуа как бы хулит дуэли, Но тягу к ним в сердцах готов разжечь на деле45, Других он рад клеймить, зато мирволит он Придворной шатии и не блюдет закон, 1065 Смиряющий в сердцах излишнюю отвагу, Поставив сзади ад, а пред глазами шпагу. Пишу, предчувствуя, что скоро новый бой, Где сердце и душа схлестнутся меж собой, Я, Богом призванный судить себя сверх меры, 1070 Лишенный совести, раскаянья и веры,