воды с арабского Симеона Сифа в области медицины и фармакологии. Однако переводы эти носили тогда спорадический характер. В палеологовский же период влияние восточной и западной науки коснулось практически всех областей знания, они свободно воспринимались византийскими учеными. Одновременно происходил и обратный процесс — Византия оказывала влияние на развитие духовной культуры Западной Европы, которая заново открыла для себя научное богатство греческой античности 75. Достаточно вспомнить Георгия Гемиста Плифона, впервые познакомившего итальянских гуманистов с географическим сочинением Страбона, и это знакомство в западном мире в какой-то степени подготовило идею о возможности кругосветного плавания 76. Падение империи дало стимул греческой диаспоре. Образованная элита Византии эмигрировала на Запад, увозя свои рукописи и традиции эллинистической образованности 77. «Graecia nostro exilio transvolavit Alpes» — эти слова Иоанна Аргиропула стали символом времени. {375} 16 Развитие географии в поздней Византии Ученые палеологовского времени унаследовали от предшественников идею сферичности Земли и небес как единственно приемлемую для объяснения устройства Вселенной. Из этой идеи исходят авторы всех значительных астрономических произведений, созданных в поздней Византии,— Георгий Пахимер (в соответствующих разделах «Квадривиума»), Феодор Метохит (во «Введении в астрономию»); Димитрий Триклиний (в трактате «О луне»), Феодор Мелитиниот (в «Троекнижии») и др. Поздневизантийские ученые хорошо знали работы своих непосредственных предшественников — Михаила Пселла, Евстратия Никейского, Симеона Сифа (о чем свидетельствуют сохранившиеся рукописи XIII—XV ее.). В XIII в. Никифор Влеммид составил парафразу сочинения Симеона Сифа и включил ее под названием «История земли» в свой учебник физики (GGM. II. Р. 469—470). О высоком авторитете космографических концепций средневизантийского периода не только в самой империи, но и за ее пределами говорит тот факт, что в XV в Константин Костенечский — болгарский книжник, работавший при дворе сербского деспота Стефана Лазаревича (1389—1427),— подготовил хрестоматию «Отрывки по космографии и географии» на основе переведенных им с греческого на болгарский выдержек из произведений Симеона Сифа, Михаила Пселла и др. 1 Греческие ученые сохраняли интерес к Стефану Византийскому (VI в.): ссылки на его труд «Этника» встречаются у ряда авторов XIII—XV ее. 2 75 О связях византийской и западноевропейской науки см.: Thurndike L. Relation between byzantine and Western Science and Pseudo-Science before 1350 // Janus. 1964 Vol. LI, N 1. Р. 1—48. // Изв. АН СССР. 1927. Сер. 6. Т. 21. С. 425—432. 76 Anastos M. Pletho, Strabo, Columbus // Annuaires de l'Institut de Philologie et d'Histoire orientale et slave. 1953. Vol. XII. P. 15. 77 Vranoussis L. Ehellenisme postbyzantin et l'Europe. Manuscrits, livres, imprimeries. Athènes, 1981. 1 Опубл.: Novakovic S. Odlomi srednevjekovne kosmografije geografije // Starine. 1884. Т. 16. S. 41—56. О Константине Костенечском см.: Дуйчев И. За книжовното творчество на Константин Костенечски // Известия на института за българска литература. С., 1954. С. 223—231. 2 Diller A. The Tradition of Stephanus Byzantius // Transactions of American Philological Association. 1938. T. 69. P. 338—348. 3 Подробнее о космографических и географических взглядах Никифора Влеммида см. в гл. 2. Но особый пиетет географы поздней Византии испытывали к классическому античному наследию. Конкретные географические идеи древности продолжали жить в византийской научной традиции, продолжали изучаться и труды античных географов. Тот же Никифор Влеммид 3, опираясь на труд Дионисия Периегета, написал небольшое сочинение «Всеобщая география» (GGM. II. Р. 458—468). В 40-х годах XV в. эллинизованный итальянец из Фокеи