далее в своих письмах из Рима Мануил Хрисолора 40. Византийские ученые, подобно Иосифу Вриеннию (ок. 1350—1432), жаловавшемуся, что он, как и другие его соотечественники, не имел возможности изучать диалектику в университетах Италии, Франции, Англии, все больше начинают осознавать тот огромный вред, который принесла византийской культуре традиционная политика пренебрежения культурой латинского Запада. Конкретные перемены в византийской культуре XIV—XV ее. станут нагляднее для читателя, когда он ознакомится с главами данной книги по философии, литературе, науке, искусству, праву в изучаемый период. Предваряя это, отметим лишь, что основные перемены усматриваются, на наш взгляд, в разрушении вековых традиционных схем ортодоксального конфес-сионализма, в возникновении автономного светского направления в культуре, в процессе поляризации течений. Тем новым, что отличало интеллектуальную жизнь поздней Византии, было особое отношение византийских гуманистов к усвоению античного наследия. Увлечение античностью в изучаемое время — это занятие ею на совершенно ином уровне, на новом «витке спирали», в новых исторических условиях. По существу, мы имеем дело с процессом ассимиляции античных идей, с их более или менее оригинальным претворением в специфических условиях византийской действительности, с их переосмыслением, с осознанным или интуитивным использованием их для разрушения старой, изживающей себя системы культурно-идеологических ценностей. Глубокий и символический смысл усматривается в том, что писец греческой рукописи конца XIII в., ныне хранящейся в Вене (Vindob. Suppl. gr. 64), смыл написанный на пергамене литургический текст (стихирарион), чтобы освободить место для издания сочинений Пиндара 41. В Византии XIV—XV ее. исподволь накапливавшееся количество стало переходить в новое качество, нарушилось органическое прежде единство трех основных компонентов, составлявшее суть знаменитой византийской «таксис», суть византинизма, а именно: эллинизма как духовной преемственности с культурой античной Греции, «ромаизма» как системы государственно-правовых и политических доктрин, унаследованных от Римской империи, и христианства как сложного комплекса верований, идущих с Востока. В ущерб двум последним компонентам эллинизм в идеологии определенной части византийского общества стал явно выдвигаться на первое место, окрашивая мировоззрение представителей этой части обще-{238}ства в явно выраженные ренессансные тона. Мы можем наблюдать последовательную эллинизацию представлений византийских гуманистов по всем наиболее существенным мировоззренческим вопросам: эллинизацию культа, в своих наиболее крайних формах предусматривавшую замену культа христианского тринитарного бога культом Зевса-пантократора; эллинизацию политических доктрин, когда наиболее горячие головы советовали византийскому императору даже отказаться от титула РааЛеилс тш;~ѵ Ршцаiшv и принять титул РааЛеилс тп|;~ ç ЕММоос, царя Греции; реабилитацию этнического, изначального значения самого понятия «эллин», когда византиец начинает осознавать себя именно «греком», а не «ромеем», и т. д. В этом смысле «византийский ренессанс» действительно был «греческим, эллинским ренессан- 42 сом» . В отличие от предшествующих веков, когда и в Византии античность выступала в средневековом облачении, а античные герои думали и говорили, как их средневековые переводчики и комментаторы, когда византийские эрудиты исходили в своих представлениях об античности, в сущности, из ее «двухмерной концепции» (при этом оказывалось, что, например, Платон шел не только вслед за Аристотелем, но и за Ямвлихом, а соседом Демосфена был Си-незий Киренский; что образцами для подражания были писатели второй софистики, причем не только язычники, Лукиан и Элий Аристид или Филострат и Либаний, но и три каппадокийских отца церкви — Григорий Назианзин, Григорий Нисский и Василий Кесарийский), византийские гуманисты эпохи Палеологовского ренессанса вырабатывают уже более реалистическую концепцию античности — античности «в трех измерениях» 43. Так, Феодор Метохит, отойдя, PG. Т. 156. Col. 21—60. О рукописной традиции писем см.: Bizzarro F. С. Contribute alla tradizione manoscritta di Manuele Crisolora // Rendiconti della Accademia di Archeologia. Lettere e belle Arti. Nuova Ser. 197481. Vol. 52. P. 265—275. 41 Irigoin J. Histoire du texte de Pindare. Р., 1952. P. 216—219. 42 Runciman St. The Last Byzantine Renaissance. P. 22. 43 Sevcenko I. The Palaeologan Renaissance. P. 163—164.