Жак Ивер: «Новые забавы и веселые разговоры» читателям Ж у в о т и в с е . д о в о л ь н ы л и в ы м н о й ? С щ ж у т е м н е , д о с ы т а л ь о с р о с р т а л и ? Ж л ь п о п у с т у т р у д ы м о и п р о п а л и — ( р а з в е с е л и т ь в а с э т о й б о л т о в н е й ? J L с т а р ь п е р е м е ш а л в н е й с н о в и з н о й . Б е р и т е в с е , ч т о в ы о б л ю б о в а л и , ( Ч т о х у щ — м н е . у и и ш ь н е б ы л о б п е ч а л и , М е ч т а т е л и р а с с т а л и с ь б ы с т о с к о й . Ю о л о й п е ч а л ь ! О н а с а м а п р и д е т ( В в е к а г р я д у щ и , б е д с т в и й и н е в з г о д . Т С о к а е с т ь в р е м я - р а д о с т и л о в и т е . % р г д а щ г о р е т р о н е т в а с к р ы л о м . О д е н ь т е с е р д ц е м у ж е с т в а щ и т о м Ж б о д р о б р е м я г о р е с т и н е с и т е . Ноэль дю Файле Сельские беседы метра Леона Ладюльфи, деревенского дворянина I Как появились сии сельские беседы Однажды довелось мне отправиться в деревню, дабы там не торопясь, на досуге, завершить некое дело; и вот в праздничный денек прогуливался я по окрестным селениям в поисках веселой компании. Наконец я приметил чуть ли не целую толпу молодых й старых людей; те и другие, как водится, держались особняком, ибо (согласно старинной поговорке) рыбак рыбака видит издалека. Молодые стреляли из лука, боролись, дрались на палках, бегали наперегонки, а старики смотрели на них, устроившись под громадным дубом, скрестив неги и слегка надвинув шляпы на глаза: они хвалили ловкость одних, подбадривали других и, освежая в памяти младые свои годы, испытывали истинное удовольствие, наблюдая, как резвятся неугомонные юнцы. Расположились же эти добрые люди в таком образцовом порядке, в каком могли бы расположиться старейшины хорошо и умело управляемой республики, ибо самые старые и уважаемые, истинные мужи совета, занимали места самые почетные, а места похуже достались тем, кто был помоложе и не слыл столь разумным человеком и искусным землепашцем. Завидя этих почтенных людей, я подошел ближе, чтобы, как и другие, вслушаться в их речи, каковые мне весьма по душе, ибо не было в них ни прикрас, ни краснобайства, а одна только чистая правда, особливо когда они сравнивали свое время с нынешним, толковали о переменах во нравах и высказывали известное сожаление о былых годах, когда по их словам и пили больше, и ели слаще. И тут, желая узнать имена этих разумных людей, я дернул за рукав одного из своих знакомцев и негромко спросил у него об этом. — Тот вон, что оперся локтем о землю, а в руке держит ореховый прут и похлопывает им по своим сапогам, стянутым белыми ремешками, зовется Ансельм, — отвечал он мне. — Он один из самых богатых жителей здешнего селения, добрый землепашец и человек по местным понятиям весьма сведущий. А того вон, что с ним рядом сидит, засунув большой палец за пояс, на коем висит сумка с очками да молитвенником, кличут Паскье, он редкостный забавник, другого такого забавника не сыщешь, даже если день целый на лошади, проедешь, а коли я скажу, что и в два дня не сыщешь, то и тогда, думается, не солгу. К тому же среди всей честной компании только он