Руси на фоне мировой истории (в тогдашнем ее понимании): он начинает повествование с библейского потопа, переходит к рассказу о расселении народов, находит среди них место Руси, перечисляет племена на пространстве от Балтики до Черного моря. Сильвестр сформулировал теорию о прародине славян и концепцию славянского ели истиц («бе един язык словенеск»), утвсржл;и. что «словеньскый язык и рускый одно есть, от варяг бо прозвашася Русью, а первое веша словене». В связи с тем, что Сильвестр включил.! в летопись «Сказание о славянской грамоте», изменился взгляд на историю ирис» тианизации Руси. Учителя западных славян апостолы Андроник и Павел теперь были объявлены учителями Руси (поскольку «словеньскый язык и рускый одно есть»)* | Упомянутая выше красивая легенда о носе ; щении Русской земли апостолом Андреем74 Первозванным призвана была показать ее-*; личие города Киева и будущее торжество j православия, получившего апостольское.; благословение. Сильвестр значительно повысил доказа-Ц тельный уровень исторического повествхк* вания. Он привлек документальный мате«риал (договоры Руси с Византией), обогатил летопись выписками из переводных | византийских хроник и житийной литературы, не забывая при этом делать точные ссылки на свои источники: «глаголет Георгий (Амартол) в летописаньи», «яко же пишется в летописаньи гречестем», «аще ли кто сему веры не имет, да почтет хронографа». Даже передавая рассказы очевидцев, Сильвестр указывал своих информаторов: «яже сказа ми Гюрята Роговичь новгородец», «сему же ми есть послух (свидетель) посадник Павел Ладожкый и вси ладо-жане». Русской историографии сказочно повезло, что в ее становлении приняли участие два выдающихся писателя, творившие в конце XI — начале XII в.: это автор «Временника земли Русской» Никита Печерский и