менений, как, например, Пирей, Гимет, Ареопаг, Калирроэ, Элевсис, Марафон. С тем же упорством, с каким романцы удерживали употребление латинского язьжа в школе, в церкви и во всех правовых обрядах, цеплялись и греки за классический свой литературный язык, хотя он давно уж застыл в безжизненности. Он видоизменился, подчиняясь тем же законам, и в то же почти время, как и язык латинский. Уже император Юлиан жаловался на это. В греческий язык проникли необычайные формы слов. Тонкое понимание языка в Акоминате возмущалось против признания законности за греческим народным наречием, тогда как Михаил Пселл не брезгал и сам им заниматься2 Феодор Продром, старейший современник афинского архиепископа, известен как один из первых византийских ученых, введших в употребление народное наречие: два из стихотворений, посвященных Феодором Продромом императору Мануилу, написаны на вульгарном греческом языке3 Еще старее дидактическое стихотворение Spanes, которое некоторые приписывали императору Алексею I. На смену классическому гекзаметру благодаря утрате различения долгих и коротких слогов явился отвратительный, похожий на прозу пятнадцатистопный стих, который получил в словесности странное наименование «по- 4 литического» или «гражданского». 1 II, 142. 2 Sathas. ВиЫ. gr. M. A. V, 525 и сл. Legrand. Bibl. grecque vulgaire. Париж. T I. Об эволюции греческого языка см. труд Jean Psichari, Essais de grammaire hist, neogrecque. Париж, 1866 г. Георгилас в XV в. присоединил к нему рифму. См. Mullach, Grammatik der griech. Vulgàrspracke. Берлин, 1856 г. стр. 79. Подобно тому, как Акоминат жаловался на варварство аттического народного наречия в современную ему эпоху, так в глазах византийских ученых, даже и четыре века спустя после него, язык афинян слыл — основательно или неосновательно — за один из наиболее нечистых диалектов Греции; странно, что подобное же презрительное суждение высказывал и Данте о современном ему языке римлян. Даже Данте — этот величайший поэт — относился вначале весьма отрицательно к итальянскому народному паре