В Арморике, года тому назад, Жил некий рыцарь, книги говорят, Который щедро лил в сраженьях кровь, Чтоб заслужить вниманье и любовь Прекрасной госпожи, чей дивный лик Бессилен описать людской язык, К тому ж и род ее был так высок, Что рыцарь наш осмелиться не мог В мечте признаться, коей был объят. Но, наконец, его душевный склад И преданность, которой чужд расчет, В ней состраданье вызвали, и вот Она решила повенчаться с ним, Владыкой сделавши его своим (Поскольку в браке верх имеет муж). Чтоб укрепить союз их тел и душ, Поклялся рыцарь в том, что никогда Не будет он в грядущие года Над нею власть супруга проявлять, Ей ревностью обидной досаждать: Нет, как любовник госпожи своей, Намерен он служить покорно ей, Владыкой называясь лишь для виду, Чтоб от людей не потерпеть обиду. Она ему промолвила в ответ: «Я благодарна вам за ваш обет Быть, как досель, почтительным ко мне. Даю вам слово: по моей вине Меж нами ссор не будет никогда. Женою верной буду вам всегда, Пока дышу». И жизнь их потекла Спокойно, радостно, не зная зла. Скажите мне, какое в том сомненье, Что к дружбе ключ — взаимоподчиненье. Друзья должны в согласье полном жить, -Насилье может дружбу задушить. Его не терпит бог любви: тотчас, Его почуяв, покидает нас. Как все духовное, любовь вольна, И всякая достойная жена Свободной хочет быть, а не рабыней. Мила свобода ей, как и мужчине. Быть снисходительным велит любовь, Себе не портить раздраженьем кровь, Высокой добродетелью, по мненью Людей ученых, надо счесть терпенье: Оно сильнее строгости стократ. Кто слово каждое поставить рад Другому в строку, счастья недостоин. Ты должен в обращенье быть спокоен. Найдется ли на свете человек, Который не споткнулся бы вовек? Недомоганье, гнев, планет отеченье, Хмель, плотского состава измененные Ошибку нам внушают не одну;