И я клянусь, ни чуточки не лгу, - За камень мы досель еще в долгу. Сними с нас тяжкие долгов вериги, Не то за долг продать придется книги. А нашего лишившись поученья, Весь свет, глядишь, дойдет до разоренья. Ну, если б нас, монахов, вдруг не стало? Да лучше б тьма небесный свет объяла, Чем вам хоть день прожить в грехе без нас. Кто б стал молиться и страдать за вас? И этот крест на нас лежит от века: Напутствуем больного человека Мы со времен пророка Илии. 213 Так неужели деньги ты свои В то милосердное не вложишь дело?» И затряслось в рыданьях громких тело, И на колени пал он пред кроватью, Вымаливая денежки на братью. Больной от ярости чуть не задохся, Хотел бы он, чтоб брат в геенне спекся За наглое притворство и нытье. «Хочу тебе имущество свое Оставить, брат мой. Я ведь брат, не так ли? 214» Монашьи губы тут совсем размякли. «Брат, разумеется, — он говорит, - Письмо с печатью братство вам дарит, И я его супруге отдал вашей». «Ах так? — сказал больной сквозь хрип и кашель Хочу избавиться от вечной муки, И дар мой тотчас же получишь в руки, Но при одном-единственном условье, В котором мне не надо прекословить (И без того меня ты нынче мучишь): Клянусь, что злато лишь тогда получишь, Коль дар тобою будет донесен И ни один из братьи обделен Во всей обители тобой не будет». «Клянусь, — вскричал монах, — и пусть осудит Меня на казнь предвечный судия, Коль клятвы этой не исполню я». «Так вот, просунь же за спину мне руку (Почто терплю я, боже, эту муку?), Пониже шарь, там в сокровенном месте Найдешь подарок с завещаньем вместе». «Ну, все мое!» — возликовал монах И бросился к постели впопыхах: «Благословен и ныне ты и присно!» Под ягодицы руку он протиснул И получил в ладонь горячий вздох Кармелиты возводили начало основания своего ордена ко времени, когда пророк Илья удалился на гору Кармель. Я еедъбрат, не такли? — Нищенствующие монахи снабжали своих благодетелей особыми письмами, в которых они обещали жертвователям духовное братство и вечное блаженство. (Мощнее дунуть, думаю, б не смог