И пристав бесу задал тут вопрос: «А не поймать ли на слове мужлана? Давай проучим вместе грубияна. Ты слышишь, подарил тебе он воз, Коней и сено, и при этом нес Он богомерзкие, ты слышал, речи. Теперь ему отговориться нечем. Хватай коней, его жяв суд сведу». «Он неподсуден адскому суду. И, видит бог, сбрехнувши тут про черта, Он мыслей не имел такого сорта. Спроси его иль погоди-ка малость». Хозяина же обуяла жалость. Он потрепал исхлестанные спины, И кони налегли, и вот из глины Воз сдвинулся. «Еще, ребятки, но! - Вскричал хозяин. — Знаю я давно, Что славные вы оба животины, И не видать позорной вам кончины, Вас не сведет на бойню живодер. Но, Серый, но! Берись дружней, одер! Да наградит господь вас за работу. Не буду я вас больше гнать до поту». «Ну что, — промолвил бес, — иль я не прав? Отлично знаю их несносный нрав. Нет, милый друг, оставь его в покое, Кричит одно он — думает другое. И лучше нам с тобою удалиться, Уверен я, здесь нечем поживиться». По улице проехал пристав молча, Негодование мешая с желчью, Но вот опять он бесу зашептал: «Мой милый брат, недавно я узнал: Здесь проживает некая старуха. Скупа она, скорей лишится слуха Последнего, чем пенни из богатства Отдаст. И покажу пример я братства. Прокорм нам будет нелегко добыть У здешнего народа. Так и быть. Смотри же, как с ним надо управляться. Старуха будет, знаю, упираться, И знаю, что за нею нет греха. Но как бы ни была она глуха, А вызов в суд она небось расслышит, И коль у ней не сгрызли денег мыши, Двенадцать пенсов я с нее сдеру. Я лишнего с клиентов не беру». И пристав постучался к ней в ворота: «Эй, вылезай, из своего болота. Иль, запершись в вертепе сем проклятом, Лежишь с каким-нибудь попом иль братом?» «Благословенье божие на вас, Сейчас я отомкну вам дверь, сейчас, - На стук его откликнулась вдова. - Я что-то не пойму, что за слова