И гвоздь высоко меж волос торчит; Там настежь хладной Смерти зев раскрыт; Средь храма там стоит Недоли трон, Чей лик унылой скорбью омрачен; Там слышал я Безумья хохот дикий, Лихую Ругань, Жалобы и Крики; Там искаженный труп лежит в кустах; Там тьма поверженных кинжалом в прах; Добычу там тиран подъял на щит; Там град, который до основы срыт; Там флот сожженный пляшет средь зыбей; Хрипит охотник в лапах медведей; Младенца в зыбке пожирает хряк; Ошпарен повар, в чьих руках черпак. Марс не забыл во злобе ни о ком: Раздавлен восчик собственным воском, Под колесом лежит он на земле. Клевреты Марса там — в большом числе: Там оружейник, лучник и коваль, Что в кузне для мечей готовит сталь. А выше всех — Победа в бастионе Сидит с великой почестью на троне; Преострый меч у ней над головой Висит на тонкой ниточке одной. Как пал Антоний, как Нерон великий, Как Юлий пал, изображали лики. Их не было еще в те времена, Но их судьба там наперед видна, Как Марсова угроза. Те фигуры Все отражали точно, как с натуры. Ведь в вышних сферах Судьбы начертали, Кто от любви умрет, а кто от стали. Довольно сих примеров. Много есть Их в старых книгах, всех не перечесть. На колеснице — Марсов грозный лик; Он весь в оружье, взор безумен, дик. И две звезды над ним горят, сверкая, Одна — Пуэлла, Рубеус — другая: Им в книгах эти имена даны. Так был написан грозный бог войны: Кровавоглазый волк у ног лежал И человечье мясо пожирал. Все тонкой кистью выведено строго С почтеньем к славе ратоборца-бога. Теперь Дианы-девственницы храм Как можно кратче опишу я вам. Как по стенам от пола до вершины Написаны различные картины Лесной охоты девственницы чистой. Я видел там, как бедная Калисто Под тяжестью Дианиного гнева Медведицею сделалась из девы, А вслед за тем — Полярною звездой (Так понято все это было мной), А сын ее был превращен в светило.