дельца буллы сочетается с изображением геральдического знака князя. Но если мы правы в своем определении, у нас появляется возможность осмыслить вопрос о принципиальной принадлежности булл, несущих на одной стороне изображение Богоматери, а на другой — изображение святого с «княжим» именем. Так могли выглядеть на следующей стадии своего развития те епископские буллы, в начале развития которых стоят типы, подобные печати Лазаря. Именное патрональное изображение епископа — владельца буллы заменяется на них изображением Богоматери, т.е. общерусским церковным символом, а патрональное изображение наличного князя остается неизменным. Иными словами, буллу с изображением Богоматери и св. Василия мы склонны относить какому-то епископу, епархия которого находилась в пределах княжества Василия, буллу с изображением св. Феодосия — какому-то епископу, епархия которого находилась в пределах княжества Феодосия и т. д. К сожалению, проблему конкретной атрибуции при существующем состоянии материала возможно только поставить, но не решить. На протяжении XII в. (а почти все печати рассматриваемой группы находят художественные аналогии именно в этом столетии) такие имена, как Димитрий, Василий, Михаил (или Гавриил), Борис и Глеб принадлежали к числу излюбленных в княжеском кругу. Даже персональная атрибуция булл, несущих обозначение не только христианского имени, но и отчества, как мы уже убедились, необычайно трудна. При наличии же только имени эти трудности увеличиваются в несколько раз. Путь к решению проблемы лежит через накопление материала, приращение топографических свидетельств тяготения определенных разновидностей булл к определенным территориям. Только тогда появится возможность так или иначе ограничить в каждом случае круг поисков. Сейчас как будто вполне определилось территориальное тяготение печатей с изображением Богоматери и св. Василия (№ 313, 314). Четыре экземпляра таких булл (из пяти) обнаружены на территории Западной Украины (Звенигород Галицкий и Плиснеск). Эти печати д;огли и ринадлеясать какому-то владими-ро-волынскому или галицкому епископу, бывшему современником соответственно владими-ро-волынского или галицкого князя Василия. Однако сведения о христианских именах этих князей XII в. крайне неполны, и решать вопрос окончательно пока невозможно. Не исключена вероятность, что указанные печати связаны с одной из южных епархий, подвластных Владимиру-Василию Мономаху. Думается, что возможность связывать их с княжением Василька Теребовльского не должна приниматься в расчет, так как во владениях Василька не было епископской кафедры. Территория распространения булл с изображением св. Феодосия (№ 317) в отличие от печатей с изображением св. Василия широка. Одна из этих булл найдена в Галине Южном, другая — в Суздале, паспорт третьей, к сожалению, утерян. Пытаясь определить принадлежность этих булл, приходится, вслед за Н. П. Лихачевым, ограничиться ссылкой на существование какого-то князя Феодосия на черниговском столе. Это упоминание извлечено из Любфцкого синодика в, где ни контекст сообщения, ни другие его подробности не дают удовлетворительной возможности отождествить князя Феодосия с каким-либо из летописных черниговских князей, хотя контекст сообщения и не оставляет сомнений в том, что речь в нем идет о князе XII в. Замечательный и по изображениям, и по месту находки сфрагистический памятник рассматриваемой группы был обнаружен в Московском кремле при раскопках в феврале 1965 г. Эта находка является первой домонгольской буллой, извлеченной из культурного слоя Москвы. На одной стороне она несет изображение Богоматери в канонической позе с богородичными титлами по сторонам, но в совершенно необычной пышной одежде, а на обороте — погрудное изображение архангела (№319). В пределах XII в. мы знаем несколько князей Михаилов, однако некоторые особенности изображения на московской печати позволяют остановиться на самом раннем из них. Архангел на печати изображен в поясном варианте, но так во всей русской сфрагистика домонгольской поры изображался только патрон киевского князя Святополка-Михаила Изяславича (1093—1113 гг.). Имеем в виду печать № 37 греко-русского типа, которая выше отнесена к новгородскому периоду княжение Святополка (до 1088 г.), и печати № 74, 75, 76 с надписью «Дьнеслово», датируемые киевским периодом (1093—1113 гг.). Думаем, что в рамках этого определения наиболее возможной датой являются 1093—1096 гг., на которые приходится перерыв в замещении митрополичьей кафедры. Для окончательного определения буллы необходим, на наш взгляд, специальный анализ изображения Богоматери в необычной для нее 8 Р. ВА. Зотов. Указ соч., стр. 25, 41—43.