Рене поднял глаза и посмотрел в лицо портному, разом протрезвев. Бедного парня так и трясло от страха, но в то же время он чувствовал, как в нем просыпается странное желание попробовать сделать это, хоть и не очень верил он словам портного. — Ну будь ты мужчиной хоть раз в жизни! — убеждал портной, — да я говорю тебе, надо только руку протянуть — и ты схватишь счастье и богатство. И это будет действительно жизнь, а не какое-то там прозябание — всю жизнь то у одного в поле горбатиться, то у другого. Будь мужчиной, я тебе говорю, переплюнь всех, и будет у тебя награда! Но Ренете знал, о какой награде шла речь. — Ладно, — сказал он, — дай мне подумать до завтра. — Да послушай ты меня! — горячился портной (а уже пробило одиннадцать). — Напиши свое имя вот на этой бумажке, и в полночь мы будем рке в Дисплег. И так стал убеждать Рене, друзья мои, что тот согласился и написал имя, которым его крестили, и пошли они вдвоем к кресту, который стоял в Дисплег. Было темно, на луну то и дело набегали черные облака. — Поторапливайся, — повторял портной, — по-моему, время рке подходит. Они молча шагали рядом, иногда Рене оглядывался по сторонам: то куст пошевелится от ветра, то собственная тень побежит по придорожной насыпи, когда проглянет луна, и каждый раз вздрагивал от страха. Бедный парень весь взмок, хоть и дрожал от холода, будто его лихорадило. Дорога была разбитая, то и дело попадались лунки с грязью, рытвины, через которые надо было перебираться. Много времени пришлось потерять, и, как ни торопился портной, в дороге их застигли вспышка молнии и раскаты грома. — Ну вот, попали, — проворчал портной, грязно выругавшись, — ну ничего, все равно надо идти. Рене не смел отказаться. Он побледнел — то ли от страха, то ли так показалось в свете молнии. Вслед за громом настал черед дождя и ветра: дорога в один миг раскисла. Когда вспыхивала молния, было видно, как гнется лес под ветром, как течет вода по дороге, превратившейся в грязный ручей.