тех пор ямой Кари, СХХХ Теперь надо рассказать о Скарпхедине. Он побежал вверх по балке вслед за Кари, но когда он добежал до того места, где балка всего больше обгорела, она рухнула под ним. Скарпхедин успел спрыгнуть вниз и сразу же снова бросился вверх по балке и взбежал на стену, но тут балка съехала под ним со стены, и он свалился вниз. Тогда Скарпхедин сказал: - Теперь ясно, что мне суждено. Он пошел вдоль боковой стены. Гуннар, сын Ламби, вскочил на стену и увидел Скарпхедина. Он сказал: • Ты, кажется, плачешь, Скарпхедин? Нет, — отвечает тот, — но глаза и впрямь пощипывает. А ты, кажется, смеешься? — Конечно, — говорит Гуннар, — и я ни разу не смеялся с тех пор, как ты убил Траина на Мар-карфльоте. Скарпхедин сказал: - Вот тебе на память об этом! Он вынул из своего кошелька зуб, который он выбил у Траина, и бросил его в Гуннара. Зуб попал ему прямо в глаз, так что глаз выскочил на щеку, а Гуннар свалился со стены. Потом Скарпхедин пошел к своему брату Гриму. Они взялись за руки и стали затаптывать огонь, но когда они дошли до середины дома, Грим упал мертвый. Скарпхедин пошел тогда в конец дома. Раздался сильный грохот. Это обрушилась крыша. Скарпхедин оказался между обрушившейся крышей и стеной и не мог оттуда выбраться. Флоси и его люди оставались у сгоревших построек до самого утра. Какой-то человек подъехал к ним. Флоси спросил, как его зовут. Тот сказал, что его зовут Гейрмунд и что он родич сыновей Сигфуса. — Большое дело вы сделали, — говорит он. Флоси отвечает: - Люди будут называть это и большим делом и злым делом. Но теперь уже ничего не поделаешь. — Сколько здесь знатных людей погибло? — спрашивает Гейрмунд. Флоси отвечает: - Здесь погибли Ньяль и Бергтора, все их сыновья, Торд, сын Кари, Кари, сын Сальмунда, и Торд Вольноотпущенник. О других мы не можем точно сказать, потому что не знаем их. Гейрмунд сказал: - Ты назвал среди погибших того, кто на самом деле спасся и с кем я разговаривал сегодня ут- ром. — Кто же это? — говорит Флоси. — Я и мой сосед Бард встретили Кари, сына Сальмунда, — говорит Гейрмунд, — и Бард дал ему свою лошадь. У него обгорели волосы и одежда. — Было у него при себе какое-нибудь оружие? — говорит Флоси. — У него был меч Фьярсвавнир («Усыпитель жизни»), — говорит Гейрмунд. — Его лезвие посинело, и мы сказали, что оно, наверно, потеряло закалку, но он ответил на это, что закалит его снова в крови сыновей Сигфуса или других участников сожжения Ньяля. — Что он сказал о Скарпхедине и Гриме? Гейрмунд отвечает: - Он сказал, что они оба были еще живы, когда он с ними расстался, но, наверно, теперь уже умерли. Флоси сказал: - То, что ты нам сказал, не обещает нам покоя, потому что спасся человек, который всего больше похож на Гуннара из Хлидаренди. Знайте, сыновья Сигфуса и все вы, что из-за этого пожара начнется такая большая тяжба, что многим она будет стоить головы, а некоторым всего добра. Я думаю, что никто из вас, сыновей Сигфуса, не посмеет теперь жить у себя дома, и это вполне простительно. Я приглашаю вас всех к себе на восток, и пусть у нас будет одна судьба. Они поблагодарили его. Тогда Модольв, сын Кетиля, сказал вису: