- Нет, это не так, — говорит она. — Ты все же останешься в живых и будешь считаться честным человеком, если ты не предашь того, кому ты больше всего обязан. Тут она вынула из котомки полотняную шапку, всю в крови и дырах, и сказала: - Эта шапка была на голове у Хаскульда, сына Ньяля, когда они убили его. Пристало ли тебе быть на стороне тех, кто против Ньяля? Он ответил: - Хорошо. Будь что будет, я не пойду против Ньяля. Но я знаю, что они отплатят мне за это. Она сказала: • Ты бы оказал большую услугу Ньялю и его сыновьям, если бы рассказал ему обо всем этом замысле. • Этого я не сделаю, — говорит Ингьяльд, — потому что я буду самым подлым человеком, если я расскажу о том, что они мне доверили. Но отступиться от их дела — поступок мужественный, потому что я знаю, что они будут за это мстить. А ты скажи Ньялю и его сыновьям, чтобы они все это лето были начеку и всегда имели при себе много народу. Это будет разумным советом. После этого она отправилась в Бергторсхваль и рассказала Ньялю обо всем их разговоре. Ньяль поблагодарил ее и сказал, что она хорошо сделала: - Ведь если бы он пошел против меня, то он поступил бы хуже их всех. После этого она пошла домой, а Ньяль рассказал все своим сыновьям. В Бергторсхвале жила старуха по имени Сеунн. Она знала многое и была ясновидящей. Но она была очень стара, и сыновья Ньяля называли ее дурочкой, потому что она много болтала. Однако многое из того, что она говорила, сбывалось. Однажды она схватила палку и зашла за дом, где стоял стог сена. Она стала бить стог палкой и проклинать его, приговаривая, что он принесет несчастье. Скарпхедин рассмеялся и спросил, за что она так рассердилась на стог. Старуха сказала: • Этот стог подожгут, когда будут сжигать Ньяля и мою воспитанницу Бергтору. Бросьте его в воду или сожгите его побыстрее. • Не станем мы этого делать, — сказал Скарпхедин, — потому что, если уж нам суждено сгореть, то найдется чем поджечь наш дом, даже если стога и не будет. Старуха все лето болтала о том, что стог надо убрать, но этого так и не сделали. сххѵ В Рейкире, на равнине Скейд, жил Рунольв, сын Торстейна. Его сына звали Хильдиглум. В ночь на воскресенье за двенадцать недель до зимы Хильдиглум вышел из дому и услышал сильный грохот. Ему показалось, что земля и небо трясутся. Хильдиглум посмотрел на запад и увидел там огненный круг и в нем человека на сером коне. Этот человек скакал во весь опор и быстро пронесся мимо. В руке у него была пылающая головня. Он проехал так близко от Хильдиглума, что тот мог хорошо рассмотреть его. Он был черен как смола. Он сказал громким голосом такую вису: С к а ч е т м о й к о н ь — ( В л а ж н а я ч е л к а , Ж н е й н а г р и в е . З л о я н е с у . Т о р и т г о л о в н я , О т р а в ы п о л н а . % р т и ф л о с и — О г о н ь н а в е т р у . % р т и ф л о с и — О г о н ь н а в е т р у . Хильдиглуму показалось, что он бросил головню на восток, в горы, и там вспыхнул такой большой пожар,80 что гор не стало видно. Хильдиглуму показалось затем, что он поскакал на восток, в огонь, и там исчез. Затем Хильдиглум вошел обратно в дом и долго лежал без чувств, прежде чем снова пришел в себя. Он помнил все, что увидел, и рассказал своему отцу, а тот велел ему рассказать