дут действовать так, чтобы никто ничего не знал. LXVIII Через некоторое время Торгейр, сын Старкада, отправился в Киркьюбёр к своему тезке. Они шептались между собой весь день. Под конец Торгейр, сын Старкада, подарил своему тезке золоченое копье и затем уехал домой. Они очень подружились. Осенью на тинге в Тингскаларе Кольскегг предъявил иск на землю в Моэйдархвале, а Гуннар назвал свидетелей и предложил людям из Трихюрнинга деньги или землю в других местах по законной цене. Торгейр назвал свидетелей в том, что Гуннар нарушил договор с ними. На этом тинг кончился. Проходит год. Тезки постоянно встречаются, и между ними крепкая дружба. Как-то раз Кольскегг говорит Гуннару: - Я слышал, что тезки очень подружились. Многие говорят, что им доверять нельзя. Я бы хотел, чтобы ты был поосторожнее. — Мне не миновать смерти, — говорит Гуннар, — где бы я ни был, если мне это суждено. На этом их разговор кончился. Осенью Гуннар велел работникам одну неделю работать дома, а другую — внизу, на островах,31 чтобы кончить уборку сена. Он распорядился, чтобы все уехали, и остался один с женщинами. Торгейр из Трихюрнинга отправился к своему тезке, и когда они встретились, они начали, как обычно, разговор. Торгейр, сын Старкада, сказал: • Мне бы хотелось, чтобы мы набрались духу и напали на Гуннара. • Встречи с Гуннаром, — ответил Торгейр, сын Откеля, — всегда кончались так, что немногим доставалась в них победа. И я не хотел бы быть нарушителем договора. • Они нарушили договор, а не мы, — сказал Торгейр, сын Старкада. — Ведь Гуннар отобрал у тебя пашню, а у нас с отцом — Моэйдархваль. И они решили напасть на Гуннара. Тут Торгейр говорит, что Гуннар через несколько дней будет один дома, и предлагает: - Приезжай ко мне с одиннадцатью людьми, и со мной будет столько же. После этого Торгейр поехал домой. LXIX Когда Кольскегг с работниками пробыли на островах три дня, Торгейр, сын Старкада, проведал про это и послал сказать своему тезке, чтобы тот встретился с ним на гряде Трихюрнингсхальсар. Затем Торгейр собрался с одиннадцатью людьми в путь из Трихюрнинга. Он въехал на гряду и стал там ждать своего тезку. Гуннар в это время оставался один дома. Тезки подъезжают к лесу, и вдруг их так начинает клонить ко сну, что они не могут ехать дальше. Они вешают свои щиты на ветви, привязывают лошадей и кладут возле себя оружие. Ньяль в эту ночь был в Торольвсфелле. К нему не шел сон, и он то входил, то выходил из дома. Торхильд спросил Ньяля, почему ему не спится. — Что-то чудится мне, — ответил Ньяль. — Я вижу духов-двойников многих врагов Гуннара. Одно странно: видно, что у них нехорошее на уме, но они поступают неосторожно. Немного погодя к дверям подъехал какой-то человек, слез с лошади и вошел в дом. Оказалось, что это пастух Торхильд и Скарпхедина. Торхильд спросила: • Ну, нашел ты овец? • Я нашел кое-что поважнее, — ответил тот. Что же это? — спросил Ньяль. — Там, на горе, в лесу, я нашел двадцать четыре человека. Лошади их были привязаны, щиты висели на ветвях, а сами они спали. На островах — на прорезанной рукавами рек равнине Ландейяр. Он заметил все так хорошо, что мог описать все их оружие и одежду, и Ньяль мог узнать, кто