ально внерецептурна. Загнать ее в жесткие пространства рецепта немыслимо. Это тот меловой круг, за который рецепту нет ходу. останется, будет нечто единое и простое, (1912, с, 21, 26). Второй:3а, е, не останец о сами, себе и не капаете us своесо собственно Го?«ДГиГвТ^ точках ришног^ таг"! Рецепт средневековья двойствен. Вторая его природа, в отличие от первой, ремесленной, мистически жертвенна, а значит, и глубоко индивидуальна. Рецепт—и норма, и артистизм вместе. Но, в отличие от искусства мирского, первый читатель, первый зритель, первый слушатель (может быть, единственный) — сам бог. Причастный к богу, рецепт В^аиаГв^^^ но каждый раз "ткЦаемы/к а Л ы заново, а потому ка^ьц, же йс^ =. ="? 7Хр=е товдественны. TZ^=o £: "ѴдйТтТе7"Иое"И=1="" о сея Каждое действие средневекового мастера двойственно. Средневековый ти земной (Христос-аж человеческий), с другой — деяние это творит десница, принадлежащая человеку-частице бога (Христос -сын божий). Рецепт, с одной стороны, — практика, с другой =е» 1 См. примечательную характеристику средневекового работника и его деятельности данную Марксом в его «Экономических рукописях 1857-1859 годов» (Маркс К Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. 1, с. 487-490).