мою во свидетельницы, что я не сказал ничего дерзкого. Августин Однако унижать других — гораздо худший вид гордости, чем превозносить себя не по заслугам, и я охотно предпочел бы, чтобы прославлял остальных, а себя ставил еще выше их, нежели, чтобы, растоптав всех, ты с неслыханной гордостью выковал из презрения к другим шит для своей скромности. Франциск Прими это как желаешь, но я ни себе, ни другим не придаю большой цены. Мне противно рассказывать, какое мнение я имею о большинстве людей на основании опыта. Августин Себя презирать — всего безопаснее, других же — крайне опасно и к тому же вполне бесполезно. Но перейдем к дальнейшему. Знаешь ли, что еще отвращает тебя от цели? Франциск Скажи все что угодно, только в одном не обвини меня; в зависти. Августин Я хотел бы, чтоб гордость вредила тебе не больше, чем зависть, потому что от этого порока ты, на мой взгляд, свободен. Но я хочу сказать о другом. Франциск Отныне ты не смутишь меня никаким обвинением. Скажи открыто, что заставляет меня блуждать вкривь и вкось? Августин Жадное стремление к земным благам. Франциск Заклинаю тебя, перестань. Большей нелепости я никогда не слыхал. Августин Ты сразу вышел из себя и забыл собственное обещание. Ведь речь идет уже совсем не о зависти. Франциск Но об алчности, а этот порок едва ли кому более чужд, чем мне. Августин Ты много оправдываешься, но верь мне, — ты не так свободен от этой заразы, как тебе представляется. Франциск Я-то не свободен от порока алчности? Августин И даже от честолюбия. Франциск Ну что ж, тесни меня, нагромождай, исполняй твою должность обвинителя. Я жду, какую новую рану ты захочешь нанести мне. Августин Подлинное свидетельство истины ты называешь обвинением и раною? Поистине, прав был сатирик, сказав: Тот обвинителем станет, кто выскажет истину.... и не менее справедливы слова комика; Угодливость родит приязнь, а правда — злость. Но скажи мне, пожалуйста: к чему эти беспокойства и заботы, гложущие твою душу? Для чего понадобилось тебе в пределах столь короткой жизни строить столь далекие надежды? Жизни размеренный срок Нас учит: безумен умысел дальний. Ты постоянно читаешь это, но оставляешь без внимания. Ты ответишь, вероятно, что тобою руководит в этом деле любовь к друзьям, и постараешься дать красивое имя своему заблуждению. Но какое безумие объявлять войну и ненависть себе самому из желания быть кому-нибудь другом! Франциск Я не так черств и бездушен, чтобы чураться заботы о моих друзьях, особенно о тех, к кому я привязан ради их добродетели или заслуг; ибо пред одними из моих друзей я преклоняюсь, других уважаю, иных люблю, иных жалею; но, с другой стороны, я и не столь великодушен, чтобы обрекать себя на гибель ради друзей. Разум велит мне, пока я жив, иметь кое-какой запас для дневного