Достойный Дофине, Сентонж, — ты только глянь! — 340 Строптивый Бургиньон, веселая Шампань, Богатства Лионне, Гасконь, страна отваги, Чьи дети шляются по всей земле, чьи шпаги В рядах наемников стоят за верный куш На страже веры, благ и тайн трех тысяч душ. 345 А тайна главная в трех головах созрела, Их вера отцвела, весною облетела. Она жила в бойцах, но без удил сердца Дышавших воздухом растленного дворца. Французы спятили, им отказали разом 350 И чувства, и душа, и мужество, и разум. Как отвратителен войны гражданской вид! Селенье мертвецов у ног ее лежит, На пустоши большой останки убиенных, Тела несет река, тела висят на стенах. 355 А вот на площади огромный эшафот, Одна из жертв глаза возводит в небосвод11, Как бы моля взглянуть на кровь казненных прежде, А после записать все это, и в надежде Кровавые от брызг ладони тянет ввысь: 360 «Господь карающий, взгляни и отзовись! Здесь тысячи смертей, отмсти, Господь, за муки, Воздень скрещенные свои у сердца руки». И сила ратная нагрянула потом12 Завесой дымовой, железом и огнем, 365 Здесь черных рейтаров13 беспутные оравы Трагедию несут французам и расправы.