Особо чтил того, чей дух вещал, когда, 1220 Казалось, плоть уже исчезла без следа, Сгорел сей дом души, остался полог шаткий, Подобный воинской матерчатой палатке. Как устрашит огонь спаленные тела? О сколько сих огней зажгли исчадья зла! 1225 А эти воины, идти в сраженье коим, Спешат предать огню свои шатры пред боем. Для Церкви миновал весны и лета срок, Но почки и ростки собрать хочу я впрок, Чтоб вы, цветы, потом цвели и пили влагу, 1230 Пускай вы поздние, и это нам ко благу; Вам, простодушные, не истлевать, а впредь Средь сада горнего благоухать и рдеть. У розы осенью цветенье из цветение, И Церковь радует своей порой осенней, 1235 Огнями отпылал собачий летний зной55, Несет нам Скорпион прохладу и покой, Но ласковый борей, столь яростный на деле, Сердца не остудил в холодные недели. Пылая злобой, львы в ту пору шли на лов, 1240 А вавилонский царь56, властитель этих львов, Бернара Палисси седого в огнь отправил, Твердя, что принужден, что против всяких правил Старик упорствует, а тот ему в ответ: «Я не из робких, сир, не мне на склоне лет 1245 Печалиться о том, что близок я кончине, Страшиться гибели, когда король мой ныне