1050 Сломить угрозами и лаской лицемерной. Но все усилья их ребенок стойко снес, И душу оградил молитвой от угроз, Мученье каждое своей дышало злобой, Он каждое встречал молитвою особой. 1055 Потом страдалице давать не стали хлеб: И так, мол, чуть жива, а голод столь свиреп, Что несмышленую к смирению принудит: Коль станет помирать, упрямиться не будет, Коль глад не страшен ей, так будет смерть страшна, 1060 Три дня помучится — в себя придти должна. Тем часом не дитя — сама душа святая — То речи дивные, то стоны исторгая, Любую душу бы в те дни пронять могло, Но для орудий зла сие, увы, мало. 1065 Мертвели детские израненные длани, Хотя порою кровь алела в свежей ране, И руку левую поток сей оросил, Однако девочка, собрав остаток сил, Ее воздела ввысь и в это же мгновенье 1070 Со стоном вознесла последнее моленье: «Дай руку, Господи, и помоги пройти Последние шаги тяжелого пути До окончанья бед, чтоб время наступило, И на груди Твоей мой дух я испустила, 1075 Чтоб умерла в Тебе, как до сих пор жила, Чтоб душу принял Ты, как зло берет тела». Ей говорить не в мочь, и шепотом невнятно Мать и сестру зовет, в тумане видит пятна Чужих злорадных лиц, от них отводит взгляд