Чтоб власть верней добыть, чарует властелина. Се несравненная кудесница Альцина7, 275 Актерка ловкая, притворе из притвор, Гораздая менять личину и убор. Коль слава истинна, ее явленье тихо, А у Тщеславности отнимет жизнь шумиха. Вот Зависть за столом сидит, кромсает змей, 280 И желчью жаб уста измазаны у сей Советницы суда, влачащей еле-еле Жизнь мерзкую свою средь каменных ущелий. А этот низкий лоб встречали мы не раз, Макушку острую, пустой и круглый глаз, 285 И крючковатый нос, и бормотанья эти, И пальцев погремок, и смех над всем на свете. Легко ли нам являть свой ум жильцам лачуг, Наук не знающим, таким, чей разум туг? Но как безумные, кого б вязать нехудо, 290 И жизни, и добра лишают нас покуда? Как слуги короля мутят речами люд, Убийца-прокурор, весь причт, весь этот суд? Но как стезя и хлыст святого Матюрена8 Сюда паломников приводят неизменно? 295 Здесь Ярость вне себя при виде гневных глаз, Побагровела вся, в зрачках ее зажглась Такая ненависть, от коей дрожь по коже, Так преломляется в рубине свет, похоже.