Он стал с младых ногтей безумен и жесток, Лишь крови жаждая, по следу рыскать мог, Навылет поражать неумолимой дланью 770 Оленей стонущих и олененка с ланью, И прозорливые могли узреть в те дни Знак самовластия и будущей резни. А младший брат его46, большой знаток по части Нарядов светских шлюх, знал толк в любовной страсти, 775 Сей бледный, женственный, как царь Сарданапал, Всегда жеманничал и бороду сбривал: Таким сей странный зверь, безмозглый и безлобый, В канун Крещенья бал почтил своей особой. Под женской шапочкой на итальянский лад 780 Сверкал в его власах отборных перлов ряд Двумя излуками, а бритый лик тирана Вовсю раскрасили белила и румяна, Пред нами не король, а старой шлюхи лик С напудренной главой, раскрашенный, возник. 785 Какое зрелище: вы только поглядите, Затянутый в корсет монарх явился свите: В атласе черном стан, испанский пышный крой С разрезами, с шитьем, с различной мишурой; Чтоб чин по чину был одет сей хлыщ бесстыжий, 790 На нем плоеные чудовищные брыжи, Две пары рукавов украсили наряд: С раструбами одни, еще одни до пят. Он носит целый день подобные наряды, Столь извращенные, как и его услады: 795 Любой бы испытал прискорбие и гнев, В обличье женщины властителя узрев47.