восточными товарами, которые получали в обмен на лее, железо и главным образом рабов. Именно к первым годам IX века, то есть к периоду, когда Венеция, сделавшая Риальто местопребыванием правительства, впервые обнаружила свое морское могущество и упрочила свою независимость, хотя и сохранила верность по отношению к Византии, относятся два имеющихся в нашем распоряжении документа: завещания дожа Джустиниано и епископа Орсо Партечипаццо. Эти документы наглядно свидетельствуют о том, что венецианский патрициат уже занял то экономическое положение и приобрел тот облик, который сохранил вплоть до XVI века. Особенность экономического положения венецианского патрициата заключается в том, что его богатство состояло из двух примерно равных частей. Представители патрициата получали одновременно как доходы с земли, так и барыши с капитала, который они вкладывали в ростовщические операции и торговые предприятия. Джустиниано и Партечипаццо, потомки старинной знати, унаследовали многочисленные земельные владения на островах лагуны и на берегу материковой Италии. Сверх этого они приобрели у трибунатских семейств, переселившихся в область Венеции или же в область Тревизо, их земли, оставшиеся на лангобардской территории. Одновременно дож и епископ принимали участие в морской торговле, помещая в нее довольно значительный капитал, разделяя связанный с ней риск и получая прибыль. Очевидно, этим участием (которое, вероятно, сводилось к той или иной форме финансирования торговли) объясняется то обстоятельство, что в своих завещаниях они распоряжаются большими количествами перца и других пряностей. Уже то обстоятельство, что морская торговля только что возникшего города влекла к себе аристократию, возвысившуюся исключительно благодаря земельным богатствам, является наилучшим показателем того, какое значение сохранили торговые сношения между портами византийской Италии и Востоком, какие широкие возможности предоставляла купцам этих портов их роль посредников между самыми развитыми странами Средиземноморья и лангобардской Италией.