подину де Тремуйлю скоро придется читать отходную. Кто же?... Де Гокур?... Дюнуа?... Де Трев?... Нет, господа, всем вам отныне плясать под одну дудку. Единственный опасный соперник — де Ришмон — в опале. Л все эги мелкие сошки, беззубые советники, придворные льстецы, разумеется, в счет не идут. Архиепископ придерживает корону. Глаза его скользни ни липам вельмож, стоящих близ алтаря. Тонкая улыбка прорезает чуть заметными морщинами углы пуб. Нет, у него не будет соперника. Нет ему равного. И недаром здесь, в этом храме, лишь он один стоит, гордо подняв голову. Все остальные, в том числе и монарх, поникли, склонились перед его фортуной. Но вдруг улыбка сбегает с лица прелата. Его взгляд останавливается «а молодом рыцаре, держащем белое знамя Голова рыцаря высоко поднята. Эю Дева. Вот он, соперник' Что соперник. Враг! Враг страшный, непримиримый, враг постоянный. На какую-то долю секунды мысль архиепископа замирает. Потом он чувствѵеи, как со дна души поднимается глухая волна ненависти. Она растет и ширится, захватываем целиком. Когца-то он, архиепкекоп, сделал ставку на Жанну. Ставка оказалась верной. Но, боже, скольких мучений, скольких тяжелых потерь она стоила! Какой это был страшный риск! Буквально хождение по острию ножа! И теперь девчонка мнит себя героиней. Она рвется вперед, хочет затмить его, первого человека в королевстве! И — самое страшное — за ней стоит сила. На нее смотрит весь народ. Нет, не он, пэр и герцог, сегодня в центре всеобщего внимания. Напрасно он и господа придворные старались ее приручить. Напрасно приблизили к особе монарха. Сколько волка ни корми....