но действующим конституционным учреждением, с точки зрения его консервативного состава, порядка формирования, принципов функционирования, политической ориентации стал всевластным органом, стержнем всей государственной системы, оплотом политической мощи аристократии. Обобщающим термином магистратура обозначалась вся совокупность высших должностных лиц республики, ее магистратов. Исторические истоки магистратуры восходят к двум первым консулам, избранным после изгнания последнего рекса. На этих двух избранников прежняя царская власть была перенесена в полном объеме, вследствие чего этим первым магистратам был автоматически делегирован ореол «государственного величества». По мере того, как с течением времени количество магистратов непрерывно увеличивалось, происходило перераспределение изначального объема государственной власти между возрастающим числом должностных лиц. Однако до самого конца республиканского периода в глазах общественного мнения эти лица продолжали оставаться носителями высшей государственной власти. По справедливому замечанию Р. Иеринга, народ видел в лице соответствующего магистрата не своего слугу (minister), а своего руководителя (magister). После вступления в должность магистрат получал право осуществлять свои функциональные обязанности по своему свободному усмотрению, — в тех, однако, пределах, которые очерчены законом. В соответствии с этим общим подходом отправление магистратской должности рассматривалось не как обычная служба, компенсируемая материальным вознаграждением, а как почетная обязанность (honor), приобретаемая выборным путем и исполняемая безвозмездно. Малейшее посягательство на честь и достоинство должностных лиц (не говоря уже о покушениях на их здоровье и жизнь) квалифицировалось как тягчайшее государственное преступление. В период ранней республики на любую магистратскую должность мог претендовать всякий полноправный и добропорядочный гражданин Рима, располагавший достаточными материальными средствами для безвозмездного исполнения своих функциональных обязанностей. Однако во второй половине республиканского периода стала постепенно складываться система существенных ограничений в реализации гражданами своего