щества Христа нет ничего ни от непротивления злу насилием, ни от униженности и смирения, ни от августиновского отрицания свободы воли в добре. В Ирландии христианство распространилось в IV-V ее., а в Исландии — на рубеже VIII-IX ее., одновременно с ее заселением, и в обоих случаях оно мирно уживалось с язычеством, освящая старые установления родо-племенной морали. Напротив, в Дании и Норвегии, где в распространении христианства были заинтересованы конунги (короли), они насаждали его огнем и мечом. В древнеисландских сагах о королях и епископах «не рассказывается ничего, что могло бы свидетельствовать о том, что христианство производило на язычников впечатление превосходством своей морали... язычники принимали христианство... потому, что король пытками, казнями и запугиванием, адскими мучениями принуждал их принять христианство или как- нибудь иначе убеждал их в том, что христианский бог сильнее языческих богов или просто что он, Олав, сильнее язычников»1. Для раннего средневековья типично приспособление христианского вероучения к пониманию системы ценностей родоплеменной морали. При оценке житейских ситуаций нередко это оказывалось возможным. Значительно сложнее обстояло дело с пониманием счастья, смысла жизни, смерти и бессмертия. Честь и слава считались высшими ценностями в исландских и ирландских сагах и в песнях викингов. Отстаивание чести часто вело к вражде. Гибель отца, сына, брата, оскорбление матери или сестры требовали воздаяния по принципу — жизнь за жизнь. Так, в «Песне Крени», сложенной, по преданию, женой Рагнара Ладброка, чтобы воодушевить своих детей на месть за отца, убитого королем Нортумбрия Эллой (IX в.), прославлялись кровавые деяния норманнов в Ирландии: ... Мы мечами ударили, утром игру мы затеяли — Битву веселую там в Линдисейрре е тремя королями. Немногим уйти невредимым тогда посчастливилось: С волком сокол бился за мясо, пожирала людей вол2чья пасть Кровь ирландцев потоком лилась на берег морской2. 1 Там же. С. 96. 2 Цит. по: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 16. С. 517.