Что, к смерти осужденный столько раз, Живет в норах, — подобно дикой лани, От человеческих скрываясь глаз? Его бы на костре сожгли тотчас, Когда б могли найти, и в это пламя Мы, как сообщники, попали б сами. Покуда, в небеса вперяя взор, В глуби мы ищем истинного бога, Тут, на земле, поглотит нас костер». Цецилия его прервала строго: «Поверь, тогда лишь стоила бы много Земная жизнь, исполненная зла, Когда б она единственной была. Но есть иная жизнь в ином пределе, Которая не ведает конца. Нам к этой жизни, как к блаженной цели, Путь кажет сын небесного отца, Благого вседержителя-творца, Чей дух святой бессмертною душою От века наделяет все земное Благая и торжественная весть Принесена на землю божьим сыном. Что, кроме этой, жизнь иная есть». «Сестра, — вскричал Тибурций, — ты единым Не назвала ли бога властелином? Я понял, что один над нами бог, -А ты мне говоришь теперь о трех». Она на это: «Слушай разъясненье: Как состоит разумный дух людской Из памяти, ума, воображенья, Так может быть присущ состав тройной И божеству, Тибурций дорогой». Затем ему Цецилья в поученье Про жизнь Христа, про все его мученья Поведала, про гибель на кресте: О том сказала, как людскому роду, Погрязшему в грехе и суете, Сын божий вечную предрек свободу. И вот Тибурций, что впервые сроду О сыне божьем услыхал рассказ, К Урбану с братом двинулся тотчас. Урбан, вознесши господу молитву, Крестил его и рыцарем дал стать, Всегда готовым на святую битву. На юношу такая благодать Тогда сошла, что мог он созерцать Всечасно ангела; ни на мгновенье Его не покидало провиденье.