«А я, мой сударь, королева фей, - Ответила на это Прозерпина. - Жену снабдить ответом не премину». «Пусть будет так», — сказал в ответ Плутон. Теперь мы к рыцарю вернемся. Он Все продолжал бродить с прелестной Маей И напевать не хуже попугая: «Люблю тебя, ты жизни мне милей!» И вот они одною из аллей К той самой груше подошли обратно, Где на ветвях с надеждою приятной Сидел средь свежих листьев Дамиан. Тут Мая вдруг свой изогнула стан И начала стонать, как бы от боли: «О господин, всего на свете боле Желательно мне груш поесть сейчас, Не то умру я, уверяю вас. Ах, ради пресвятой Марии-девы, Вас умоляю, помогите мне вы. Ведь к зелени подобный аппетит Беременных нередко так мутит, Что отказать им было бы опасно». На это Януарий: «Ах, напрасно Слугу не взял я из дому с собой! Сам не могу помочь, — ведь я слепой!» «Большой беды тут нет, — сказала Мая. - Ствол только обхватите (я ведь знаю, Что нет ко мне доверия у вас), И влезу я на дерево тотчас, - Мне только бы на вас поставить ногу». «Пожалуйста! — ответил муж. — Ей-богу, Согласен я и кровь пролить за вас». Он наклонился, Мая оперлась И, сук схвативши, поднялась на грушу (Простите, дамы, если я нарушу Приличья, — безыскусствен мой язык); Рубашку поднял Дамиан и вмиг Проник, — куда, вам всем, небось известно. Поступок этот увидав бесчестный, Плутон супруга сделал зрячим вдруг, И тот, глазами обведя вокруг, Почувствовал в душе блаженство рая, Но скоро мысль ему пришла о Мае. Он устремил на дерево свой взор И вдруг увидел: так ее припер Там Дамиан, что молвить неприлично. Он издал крик отчаяния зычный, Как мать кричит, чей сын навек уснул: «Сюда, сюда, на помощь, караул! Ты что там делаешь, я знать желаю! Да что же это, дева пресвятая?» На это Мая молвила в ответ: «Сэр, выдержки у вас, я вижу, нет. Мне рассказали, — яне лгу, ей-ей! - Что, коль хочу вернуть вам свет очей,