И та явилась, боль свою поправ, Наперекор своей сердечной ране, Готовая любым из приказаний Покорствовать. Колени преклонив, Она благодарила за призыв. «Гризельда, — молвил он, — моей невесте Что завтра будет здесь, хочу прием Я оказать заслуженный по чести. К нему быть должен подготовлен дом Так, чтобы всем гостям достались в нем Места достойные и непременно Чтоб были все обслужены отменно. Но у меня нет женщины такой, Которая б могла блюсти палаты. Хочу поэтому, чтобы тобой Бразды правленья были в доме взяты. Ведь в нем хозяйничала ты когда-то И знаешь все. Хоть жалок твой наряд, Я, если мне поможешь, буду рад». «О господин, — Гризельда отвечала, - Я полагаю высшей из отрад Всю жизнь служить вам верно, как, бывало, Служила раньше — столько лет подряд. Мне никаких не надобно наград, Прошу лишь разрешить мне с той же силой Любить вас, господин мой, до могилы». И, так промолвивши, она тотчас Приготовлять столы, стелить постели И украшать палаты принялась; Прислугу собрала для этой цели И торопила всех, чтобы успели Пыль подмести повсюду без помех, Сама работала прилежней всех. Часу в девятом прибыли со свитой Граф и детей державная чета. Народ глазел на поезд именитый, Чьи дивны были блеск и красота. И шепот тут пошел из уст в уста: «Хулить маркграфа было бы зазорно, -На смене жен он выгадал бесспорно. Красивей первой новая жена Во много раз да, кстати, и моложе; Детей прекрасных народит она, Маркграфского она достойней ложа». Брат девушки очаровал всех тоже. В конце концов народ решил, что прав Был в поведении своем маркграф. «О ветреная чернь! Душой неверной