Ах, черт! И этакого молодца Лишить насильно брачного венца! Бог покарай из братии церковной Того, кто вас склонил к стезе духовной. Каким ты был бы славным петухом, Будь долгом то, что кажется грехом: Ведь, разрешив себе совокупленье, Какие ты зачал бы поколенья! Увы! Почто, монах, надел ты рясу? Как будто в льве убьешь привычку к мясу? Будь папой я, поверь ты мне, монах, Монахи все ходили бы в штанах, Коль не слаба мужская их натура, Будь велика или мала тонзура, И жен имели бы. Страдает мир: Ведь семя лучшее бесплодит клир. Побеги хилы от мирских корней, И род людской все плоше, все хилей. Супружеской в мирянах мало силы. Вы женам нашим почему так милы? Вы лучше нас умеете любить, Венере подать можете платить Монетой крупной, полноценной, веской, А не чеканки люксембургской мерзкой. Вы не сердитесь, сэр, что так шучу, - Я в шутке правду высказать хочу». Монах его дослушал и в ответ: «Я выполню, хозяин, свой обет И расскажу вам два иль три рассказа Впоследствии; для первого же раза Хотел бы, коль не скучно вам сие, Днесь Эдварда святого житие Поведать или лучше, для начала, Трагедию из тех, что я немало, Числом до сотни, в келье сочинил. Трагедию бы я определил Как житие людей, кто в славе, в силе Все дни свои счастливо проводили И вдруг, низвергнуты в кромешный мрак Нужды и бедствий, завершили так Сврй славный век бесславною кончиной. Как враг людской бессчетные личины Принять готов, так для трагедий сих Берут размером разнородный стих; Обычный же размер для них — гексаметр, 126 Длиною он в шесть стоп.... Хотя вы сами Трагедий строй легко определите, Коль вслушаетесь в них. Итак, внемлите. Но прежде чем рассказывать начну, Заметить надобно, что не одну Из былей тех о славных королях, О папах, императорах, царях Гексаметр. — Вместо обещанного в прологе гекзаметра, то есть, вероятно, не дактилического стиха Гомерова эпоса, 126 а шестистопного ямбического стиха, все «трагедии» монаха написаны обычным у Чосера пятистопным ямбом.