Тотчас из-за стола он встал, вздыхая. «Клянусь творцом, — он думал, — это бред. Ведь если дело обсудить в покое, Уже давно в живых Констанцы нет». Но через миг он думать стал иное: «Что, ежели Христос рукой святою Послал ко мне Констанцу и сейчас, Как он послал ее к нам в первый раз?» Чтоб посмотреть, что дальше будет, Аллу Сенатор пригласил к себе домой И, пир ему устроив небывалый, Констанцу попросил войти в покой. Ах, танцевать охоты никакой Не вызвало в ней это приглашенье! Она едва стояла от волненья. Жену увидев, Алла перед ней Склонился низко. В этой юной даме Не мог он не признать жены своей И залился горючими слезами. Констанца же стояла, словно камень: Ей причиненного супругом зла Она забыть доселе не могла. Теряла дважды бедная сознанье, А он доказывал, что нет причин Его винить за все ее страданья. «Тому свидетель весь небесный чин! Я так же чист пред вами, как мой сын Маврикий, столь на вас лицом похожий. Коль я солгал, срази меня, о боже». И долго лился горьких слез поток, Но души их спокойнее не стали. Никто без жалости глядеть не мог, Как муки их от плача возрастали. Но я устал о горе и печали Повествовать. Скажу лишь в двух словах: Заря застала их еще в слезах. Но наконец, когда ей стало ясно, Что Алла перед ней не виноват, Сменил стенанья поцелуй согласный И повторенный сотни раз подряд. Блаженством большим только райский сад Их мог бы наделить. Счастливей пары Не видел, не увидит мир наш старый. Констанца попросила, чтоб супруг, Вновь ею обретенный, в облегченье Ее столь долгих и жестоких мук Не отказал ей ныне в одолженье: Чтоб от ее отца соизволенье