Соперников не знал, скажу я смело. Такой искусник был, такой был хват! В своем мешке хранил чудесный плат Пречистой девы и клочок холстины От савана преславные кончины. Еще был крест в цветных камнях-стекляшках, Была в мешке и поросячья ляжка, 75 С их помощью, обманщик и нахал, В три дня он денег больше собирал, Чем пастырь деревенский за полгода Мог наскрести с голодного прихода; И, если должное ему воздать, - Умел с амвона петь он, поучать. Умел и речь держать пред бедным людом, Когда по церкви с кружкой шел иль с блюдом. Он знал, что проповедью, поученьем Народ склонить нетрудно к приношеньям. И на амвоне, не жалея сил, Он во всю мочь акафист голосил. Теперь, когда я рассказал вам кратко, Не соблюдая должного порядка, Про их наряд, и званье, и причину Того, что мы смешались не по чину, Расположась просторно и привольно В таверне, возле старой колокольни, - Пора сказать, как время провели Мы в этот вечер, как мы в путь пошли И чем досуг в дороге заполняли. Чтоб в озорстве меня не упрекали, Вас попрошу я не винить меня За то, что в точности припомню я Все речи вольные и прибаутки. Я это делаю не ради шутки: Ведь знаю я, что, взявшись рассказать Чужой рассказ, не надо выпускать Ни слова из того, что ты запомнил, Будь те слова пространны иль нескромны, Иначе все неправдой извратишь, Быль в небылицу тотчас обратишь, И брату не давай при том пощады: Рассказывай о всех поступках кряду. Спаситель путь указывал нам верный: Он прямо обличал, и нет в том скверны. Кто сомневается, пускай прочтет, Как говорил Платон на этот счет: Велел он слову действиям быть братом. Коль не сумел в сем сборище богатом, Где знать и чернь, и господа и слуги, Всем должное воздать я по заслуге, - Что ж, видно, было это не под силу, Ума, уменья, значит, не хватило. Поросячья ляжка — один из целебных амулетов (ср. с «плечом Авраамовой овцы» в прологе продавца индульгенций).